В будущее - с надеждой

В городе Старый Оскол, где мне пришлось проходить практику в местной газете, никто, представьте себе, и не слыхивал о паралимпийцах. Отношение к инвалидности в 1991 году было своеобразное.

В городе, где основным предприятием был электрометаллургический комбинат, выживавший исключительно за счёт массовой штамповки в подсобном цеху австрийских переводных картинок на китайские футболки, инвалидность была гарантом, хотя и скудного, зато регулярного денежного пайка. В те годы для целых семей основным источником дохода была пенсия по старости или инвалидности. Жуть, но инвалидам даже… завидовали – сидят себе, да денежки получают, а тут ищи работу, крутись…

Может, потому соседка Анатолию, выбравшемуся на инвалидной коляске на солнышко погреться, и ляпнула: «Сидел бы ты уж дома, убогонький!». И вроде с жалостью сказала, этак «по-доброму», только Анатолия так от этого передёрнуло, что чуть из коляски не выбросило. Больше дома он не сидел и жалеть себя не позволял.

«Афганец», оставивший ноги на войне, возглавил местное общество инвалидов. И «ставку» сделал на молодых инвалидов и… на спорт. Сам придумывал, собирал тренажёры, переделывал коляски, делал из них «скоростные» средства передвижения.

И уже в ближайший День города, несмотря на оторопь зевак, инвалиды устроили «автопробег». Победила Эля. Ей было двадцать пять лет.

Семнадцатилетней девчонкой она так спешила на свидание, что споткнулась на лестнице. Удар о бетонные ступени сломал позвоночник. Кавалер, к которому спешила, конечно, испарился. Через два года Эля умудрилась выйти замуж за другого здорового парня, родить, несмотря на истерику всех врачей, не менее здоровую дочь и … потерять мужа. Он «не справился с управлением» семьёй, где одновременно оказались два существа, нуждавшиеся в постоянной заботе.

Помогали Эле мама и подруга Лена. Она даже заставила Элю заочно окончить техникум. У самой Лены уже было два высших образования и одна кандидатская по психологии. Лена в обществе инвалидов имела особые обязанности – она как раз и «вытягивала» молодых инвалидов из замкнутого пространства квартир, из безысходности, убеждала заниматься спортом, находила им занятия и увлечения….

Чтобы на всё это у Лены были силы, Анатолий через афганцев, ставших коммерсантами, доставал деньги на невиданные лекарства. Лена – инвалид детства. Рассеянный склероз (не путайте с обычным) постепенно скрючивал её тело. Это неизлечимо и прогнозы при этой болезни даже сейчас обнадеживающими не бывают. А в 90-е, когда в больницу ходили со своими бинтами и зелёнкой – и подавно. Лена всю свою жизнь постепенно умирала, но спасала других, кому, как она деликатно выражалась, «со здоровьем не повезло»…

Когда я смотрела на счастливые лица наших паралимпийцев в Сочи, вспомнила вдруг Лену, Анатолия, Элю, которые ещё тогда, как крючком, пытались зацепиться спортом за жизнь.

Их никто не понимал. Им не помогало государство и местные власти. О доступной среде вообще не было речи. До всего этого, до триумфа наших паралимпийцев, оставалось 23 долгих года.

Увы, вряд ли дожила до этого Лена, но я уверена, что Эля, Анатолий и многие-многие их подопечные, как и я, смотрели Паралимпиаду в Сочи. И радовались за спортсменов, как за себя. Что ни говорите, паралимпийская победа – это уже две победы сразу – сначала над собой, потом над соперниками.

Психолог Лена говорила, что мы боимся, не любим смотреть на инвалидов просто потому, что нам страшно понимать, что в любой момент мы тоже можем потерять здоровье. Что ж, ей было виднее.

Тем большую гордость вызывают полные трибуны паралимпиады, искренний восторг болельщиков, телезрителей, восхищение в глазах детворы.

Что ни говори, а за 23 года изменилось в лучшую сторону не только наше государство. Изменились и люди. Не поверите – в магазинах, на работе и даже у пивной точки (здоровые мужики пили за здоровье паралимпийцев) обсуждали Паралимпиаду! С искренним восхищением нашими паралимпийцами!

И теперь, после Сочи, надеюсь, никто уже никогда не скажет, не посмеет сказать: сиди, мол, дома…

И молодые люди, которым «со здоровьем не повезло», будут смотреть в будущее не с ужасом и безысходностью, а с надеждой.