Что помешало переименовать хутор Тихорецкий в город Корниловск?

Станция Тихорецкая в начале прошлого века.

Сотрудники городского историко-краеведческого музея изучили архивы.

В преддверии Дня города, отдавая дань памяти тихорецкому краеведу, бывшему редактору нашей газеты Евгению Сидорову (в этом году ему исполнилось бы 70 лет), мы возвращаемся к увлекательной теме местной истории.

Кто общался с Евгением Михайловичем, помнит его любимые фразы: «Здравствуйте, коллега!» или «Коллега, Вы ошибаетесь!». Его увлеченность любимым делом, творческие искания передавались и молодым, начинающим краеведам. На мой взгляд, Сидоров создал великолепную картину городской истории в своих статьях и книгах. Ему же принадлежит и факт любопытного открытия: историк рассказал о преобразовании в августе 1918 года хутора Тихорецкого в город, да еще под таким символичным названием (впрочем, вполне в духе того времени) - Корниловск.

Почему в августе 18-го? В июле деникинцы заняли важный железнодорожный узел, станцию Тихорецкую, и хутор при ней. В марте 1920-го красные вернули хутору прежнее название. Тоже по понятной причине. Так был ли город Корниловск в Кубанской области в начале XX века?

На основе новых архивных данных и попытаемся разобраться.

В 2017 году в сборнике «Актуальные проблемы социальной истории и социальной работы» Новочеркасского инженерно-мелиоративного института им. А. Кортунова была опубликована статья доктора исторических наук А.П. Скорика под названием «Кубанский хутор: интенциональность исторического познания». Автор ссылается на фондовое «Дело о переименовании хутора Тихорецкого» ГАКК (Государственный архив Краснодарского края Ф. Р-13. Оп. 1. Д. 504.).

Итак, 2 августа 1918 года в общественном приговоре своего хуторского сбора жители хутора Тихорецкого Кавказского отдела (ныне - г. Тихорецк Краснодарского края) выдвинули инициативу «о преобразовании хутора в город Корниловск в память погибшего в Кубанской области генерала Корнилова».

Немаловажным был и тот факт, что иных городов в Кавказском отделе Кубанской области не было, а возможности городского устройства открывали перспективы самостоятельного промышленного развития и торговли, чем казачество в общем-то не занималось. Однако против выступил станичный сбор Тихорецкой. Тут уж были свои контраргументы: хуторяне учинили антиправительственное выступление в 1904–1905 годах, а осенью 17-го оказали поддержку 39-й пехотной дивизии и 3-му Таманскому полку и проявили сочувствие к большевикам. И все же, думается, за политическими доводами были сокрыты причины чисто экономические: станичный совет Тихорецкой не хотел упускать свою выгоду, то есть арендную плату хуторян за пользование землей.  В конце концов правительство Кубанской народной республики отклонило эту инициативу.

Известный в начале XX века кубанский исследователь и краевед Палладий Васильевич Миронов отмечал, что вопрос этот - присвоение хутору Тихорецкому городского статуса - требовал своего разрешения. Казалось бы, совершенно правильно закрепить юридически то, что определенно сложилось по требованию самой жизни. Наш хутор, по существу, был уже городом, весь экономический, социальный и бытовой уклад его жизни был городским.

Не хватало только одного необходимого условия для жизни города - признанных за ним прав на самоуправление. Было это настолько очевидным фактом, что, кажется, понимали это и в краевом правительстве. В своем отношении к атаману хутора Тихорецкого от 30 июля 1918 г. за № 185 атаман Кавказского отдела Кубанской области предложил: «Из хутора  Тихорецкого образовать город с учреждением в нем городского самоуправления, сделав одновременно с сим распоряжение о том, чтобы из Тихорецкого станичного правления никаких требований к хутору по отношению доходов и проч. впредь предъявляемо не было <…> предписываю объявить об этом хуторскому сбору и немедленно приступить к организации городского управления, составив подробные штаты, смету доходов и расходов, непосредственно представить на усмотрение Кубанского Краевого Правительства. Вопрос о местном Управлении у нас и доселе не разрешен…»

9 августа на заседании Совета Кубанского Краевого Правительства было решено, что в «хуторах Романовском и Тихорецком должны быть назначены Атаманы по распоряжению Атамана отдела». (Копия выписки из протокола заседания Совета 9 Августа 1918 г. № 35). Однако в дальнейшем положение фактически не изменилось.  Чтобы облегчить создавшееся положение, правительством была создана комиссия.  В своем заседании 13 и 14 января 1919 г. она признала, что хутор должен управляться станичным атаманом и правлением при нем, все доходы должны остаться за станицей. Мнения разделились по вопросу, имела ли возможность станица выделять больше средств на нужды хутора из получаемых с него доходов. Комиссия признала, что станица имела возможность делать больше, чем она делала, станичники же ответили: станица делала все, что могла в пределах средств и возможностей. Слишком лакомым куском в новых, неопределенных экономических условиях была арендная плата хуторян. И все-таки все единогласно сходились во мнении, что «восстановлять управление, существовавшее до 1 марта 1917 г., как устаревшее невозможно». Признавала комиссия и ненормальным положение (экономическое, правовое, культурное), в какое поставлен хутор Тихорецкий. Представители и станицы Тихорецкой, и Кавказского отдела соглашались с этим с оговоркой «в настоящее время». Протокол заканчивался словами: «Что будет дальше, нам неизвестно, но в создавшихся условиях хутор жить и развиваться не может».

Что было дальше, нам известно. Все попытки и инициативы образования города у станции Тихорецкая терпели крах. Статус города хуторяне обрели лишь после завершения Гражданской войны, в 1923 году. Этот гордиев узел нерешенных проблем разрубили большевики.