Как живет один из маленьких хуторов Тихорецкого района?

Украинский был основан до революции, он входит в состав Еремизино-Борисовского сельского поселения.

На одном из отдалённых хуторов тихорецкой земли когда-то кипела жизнь, а сейчас? Почему многие жители близлежащих посёлков называют его Червонка? Именно туда отправился наш корреспондент, чтобы ответить на эти и другие вопросы.

С хутором меня связывают воспоминания детства. Помню, как гостила там у бабушки в нулевых, тогда мне было семь-восемь лет. В местном Доме культуры уже не проводили праздников: там жила многодетная семья. Напротив располагался магазин, был мост через реку, мы там ловили ракушки - вот и все развлечения ребят на каникулах. Сейчас многие хуторяне перебрались в станицу Еремизино-Борисовскую, и на вопрос, как дела в Червонке, ответ один – съездите сами, увидите…

Возвращение 20 лет спустя

Дорога в хутор пролегает через станицу Еремизино-Борисовскую, затем несколько километров - по асфальтированной дороге мимо полей и посадок. Наконец, виднеется река – значит, мы уже близко. Поворачиваем налево - вдалеке показываются  когда-то работающий зерноток, разрушенный механизированный отряд и первая улица хутора - Короткая. Здесь стоит четыре жилых дома, но сначала едем на улицу моего детства – Степную.

Для этого нам нужно пересечь мост через реку. Поворачиваем, но… реки нет! Там, где купались, ловили рыбу, речных мидий, – сплошной камыш. Поднимаемся на Степную: Дом культуры стоит - окна заложены кирпичом. Напротив должен быть магазин. Но вместо него - заросли деревьев, и, если подойти ближе, видны очертания разрушенного сельпо. В 90-х там работала моя мама.

- Каждый день ездила сюда из станицы Еремизино-Борисовской к восьми часам, - рассказывает Ольга ВИКУЛОВА. - В этом магазине селяне могли приобрести все необходимое: хозяйственные товары, продукты, одежду, парфюмерию.

По улице Степной дома стояли густо, сейчас там густо растут деревья. Едем в конец улицы, оттуда начнем. Видим поворот направо - за полями в четырех километрах находится посёлок Степной Кавказского района. Идем по улице. Стоит домик, во дворе покошено, есть летний душ – стучу, кричу, но никто не выходит. Время обеденное. Думаем, наверное, люди отдыхают. Через дорогу - небольшая хата, на ней табличка «Здесь живет ветеран», за двором стоит собачья будка, а во дворе натянута веревка для сушки белья, висит ковер. Также стучим, зовем хозяина, но никто не выходит. Меняем тактику: идем по улице и слушаем - где будет лаять собака, там «звоночек» точно вызовет хозяев.

«Вы кто, чё надо?»

По улице с двух сторон располагаются дома, но везде мертвая тишина. Лишь пройдя метров 100, слышим долгожданный лай, скорее туда. Стучим, собаки нервничают при виде незваного гостя, и вдруг из окна раздается громкое: «Вы кто, че надо?»

- Из газеты, можно с вами поговорить? - отвечаем и спрашиваем растерянно, не понимая, из какого окна дома отвечают.

Через пять минут выходит бабушка с палочками, идти ей тяжело. Это Лидия Родинина, она коренной житель хутора Украинского. Женщина сообщает, что все дома по улице, куда мы пытались попасть, заброшены, их жители находятся… на «пятом кургане» - так здесь называют кладбище. На улице Степной осталось лишь пять домов.

- Хутор был большой, протяженностью около трех километров, - рассказывает Лидия Васильевна. - Его основали переселенцы. Например, мои предки сюда приехали в 1929 году из Акмолинской области, это в  Северном Казахстане. Хутор был разделен: восточная сторона называлась «сибирским краем», там жили переселенцы из Сибири и Казахстана, западная часть - «причепиловка», ее населяли в основном прибывшие в из Курской губернии. Верхняя сторона хутора – это Хадыжи, потому что жили переселенцы из Хадыженска.

- Почему хутор Украинский называют по-другому Червонкой?

- Червона Украина - так вначале назывался хутор, то есть Красная Украина. А нынешнее официальное название хутор Украинский получил в нулевых.

- Давно не работает магазин?

- Больше 20 лет. Людей мало, нерентабельно торговать, так нам сказали. Раз или два в неделю к нам приезжает хлебная лавка, в ней, кроме хлебобулочных продуктов, есть и молочка, и колбаса. Я пеку хлеб сама, потому что за кирпичик просят 50 рублей – дороговато. Хочется сказать спасибо главе поселения Владимиру Куликову за то, что, когда народу было больше, мы собирались, звонили, он приезжал и возил нас в Борисовскую  на рынок, по магазинам. Дай Бог ему здоровья!

Обрели новый дом

С другой стороны Степной также есть несколько жилых домов. Лидия Васильевна подсказала, что можно пообщаться с Румией Максудовой.

Небольшой дом, во дворе двое мужчин, эмоционально общаясь, занимаются ремонтом машины. Представляюсь, мне с радостью зовут хозяйку.

- Сюда мы приехали в 1993 году, - вспоминает Румия, - из города Майли-Сай, что в Южной Киргизии. В 90-х начались  гонения, как считается, на русское население. Но не только на русских - я татарка, и, когда киргизы сказали: «Мы здесь хозяева», другим народам, населяющим киргизскую землю, тоже пришлось её покинуть. Бросали дома, хозяйства - все нажитое - и просто спасались бегством.

По приезде на Кубань в хутор Украинский Максудовы устроились на работу, Румия стала разнорабочей на зернотоке.

- Жители нас встретили хорошо, - говорит Румия. - Ведь большинство из них – переселенцы, как и мы. Работали раньше магазин, медпункт. Сейчас ничего нет, и, если без машины, тяжело. В основном остались пенсионеры. Автобусы сюда не ходят, раз в месяц приезжает почтальон, привозит пенсию. Как проводим время? Занимаемся домашним хозяйством, садом, огородом, по вечерам  - смотрим телевизор. На лавочку выйдешь посидеть - такая тишина…

Прощаемся с Румией, отправляемся на улицу Короткую. Женщина возвращает: «Извините, а вы газетку передадите?» «Ну, конечно!» - отвечаем.

Олег и Румия Максудовы, как и многие переселенцы, обрели свой дом в хуторе Украинском.

Каждый день перед глазами

Уже Румия нам подсказала, что на выезде живет коренной хуторянин Иван Прокопенко. Дом нашли, зовем.

Выходит пожилой мужчина, широко улыбается, в народе таких называют «живчиками».

- Родился в многодетной семье, отец - фронтовик, - рассказывает Иван Анатольевич. - Здесь ходил в школу-четырехлетку, потом до восьмого класса учился в поселке Степном Кавказского района. Дворы густо стояли, один на одном, коров у людей насчитывалось иной раз и по 100 голов. А в 70-е годы хутор начал катастрофически уменьшаться, стал неперспективным: прекратилось строительство, здесь даже запрещали прописывать людей. Количество дворов сокращалось. Сейчас никакой инфраструктуры нет. Недавно поднялось давление, вызвал скорую - ехала три часа.

Иван Прокопенко всю жизнь проработал механизатором в отряде, этого ему никогда не забыть. При выходе из двора, метрах в 50 за полем, стоит разрушенный, когда-то родной механизированный отряд.

- Есть ли будущее у хутора Украинского?

- Нет, он жив, пока есть мы, старожилы, но, к сожалению, Украинский через время станет хутором-призраком…

Уезжали из Червонки с тяжелым сердцем: всё это происходит с когда-то цветущими населенными пунктами, наполненными жителями разных национальностей, красивой природой. А может, всё же найдутся те, кто сможет вдохнуть жизнь в исчезающий хутор?

Иван Прокопенко переживает, что в хутор перестали переезжать люди.