Сладкой ли была жизнь Виктора Гузия?

Возле родного дома с любимицей по кличке Масяня. Фото Игоря Марченко.

На въезде в посёлок Малороссийский спрашиваем у прохожих, как найти улицу Спортивную. Один пожимает плечами, другой.

«А не подскажете, где Гузий живёт?» - по другому решаем сформулировать вопрос.

«Так бы сразу и сказали!» - в один голос отвечают собеседники и подробно объясняют, как проехать к дому героя нашей рубрики, в которой мы рассказываем о тех, чьи портреты украшают Аллею славы района.

Вот и дом на Спортивной, который хозяин реконструировал лет 15 назад — добротный, уютный, без изысков.

А вот и сам хозяин, которому, если не знать, никак не дашь почти 80 лет – юбилей Виктор Васильевич в декабре должен справить. Он, как и прежде, жизнерадостен, подтянут. Память у человека — потрясающая, а рассказчик он — каких повидать! Потому сегодняшнее интервью с бывшим директором Малороссийского сахарного завода, которому  он отдал более 30 лет, скорее, его монолог.

Автору этих строк пришлось лишь успевать записывать яркие воспоминания этого замечательного человека.

- Родом я из Карелии, хотя все корни мои — из кубанской станицы Кореновской, которая только в 1961 году стала городом. Как так получилось? Очень тяжёлая судьба досталась моей маме, её дважды репрессировали. С Урала она сбежала, добралась до родных мест, а в начале 30-х её, вместе с моим сводным братом, отправили в ссылку в глушь Карелии. Паша вскоре умер, а мама второй раз вышла здесь замуж за Василия Гузия. 18 декабря 1936 года на свет появился я.

Когда началась война с финнами, отец ушёл на фронт и домой так и не вернулся - после Великой Отечественной бросил семью.

Мама работала на лесоповале, каторжный труд, одна меня воспитывала. Голодали, не передать словами, норма хлеба на человека — 140 граммов в сутки!

После войны мама вновь решилась на побег. Без документов (тогда ведь паспортов не давали) поехали в родную Кореновскую. Несколько дней ютились в тамбурах вагонов, продуваемых всеми ветрами. Помню, холодно было, так мама руки мои между своих ног согревала.

Доехали до Москвы, а там, на вокзале, меня у мамы и отобрали. Слава богу, в этой послевоенной суете ей как-то удалось забрать меня обратно у милиции и продолжить путь на  Кубань.

Наконец, добрались до Кореновской. Приютил мамин родной брат, мой дядька. У него шесть душ в семье и нас двое, разместились в хате площадью 15 квадратных метров. А вскоре с фронта вернулась ещё и мамина дочь от первого брака, моя сводная сестра. И ничего, дружно все жили, ладили.

Я начал учиться в школе, а в четвёртом классе заболел тифом, пять месяцев был на грани смерти. Не поверите — мне ангелы,  как наяву, являлись. Не знаю даже, как маме и сестре удалось меня выходить, может, потому что обе они работали санитарками в местной больнице, там с лекарствами получше было.

Долго ли, коротко, в 1955 году я закончил школу и поступил в Ростовский горный техникум. 1 сентября должен был прибыть туда на занятия, и тут приходит повестка  - 2 сентября прийти в военкомат для прохождения службы в армии. Пока наверху разбирались, кто что напутал,  пошёл работать на Кореновский сахарный завод. Кем? Землекопом! Этот чёртов котлован я на всю жизнь запомнил — его глубина метров десять была, всё  делали вручную, тогда ведь землеройных машин ещё не было.

А 2 ноября меня всё-таки забрали в армию, служил на Дальнем Востоке и на Сахалине. Нормально всё было, хорошую жизненную школу здесь прошёл да и страну повидал.

После службы вернулся домой, а работы нет никакой, куда ни обращался. На третий месяц мытарств вспомнил, как на школьном выпускном тогдашний второй секретарь райкома партии говорил, напутствовал  нас: «Широкая столбовая дорога впереди у вас. Достичь её вершин может тот, кто, не страшась усталости, карабкается по её каменистым тропам».

Так вот, набрался я смелости или наглости и пришёл на приём к этому партийному руководителю. Напомнил о его напутствии, попросил помочь с трудоустройством.

- Куда хочешь? - спросил меня второй секретарь райкома.

- Всё равно, лишь бы работать, семью кормить надо.

- На сахарный пойдёшь?

- Пойду.

Так, в марте 1958 года я  вновь пришёл работать на этот завод, теперь уже учеником слесаря. Может, это судьба, ведь в итоге в сахарной промышленности я проработал почти полвека!

Вскоре поступил на заочное отделение Краснодарского политехнического института на факультет «машины и аппараты пищевых производств». После его окончания карьера пошла вверх - работал на своём заводе мастером механических мастерских, начальником ремонтно-силового цеха, был уже членом райкома ВЛКСМ.

Тут-то мне и предложили стать заведующим промышленным отделом районного комитета партии. Отказался, душа не лежала к этой работе. А первый секретарь райкома КПСС мне этого не простил — как так, отказываться от работы, которую предлагает партия!

Чуть позже появилась возможность поехать поработать на три года на Кубу. Я уже женат был, супруга и тёща на семейном совете категорически возражали против этой командировки. Хлопнул рукой по столу и сказал однозначно: «Едем!». Так и во всей моей дальнейшей жизни было — если что решил окончательно, переубедить невозможно.

А утверждать поездку на Кубу мне должен был именно Кореновский райком КПСС. Утвердить-то он утвердил, но я такого наслушался во время собеседования! Вы, говорит, Гузий, с выгодой для себя живёте! Ну как объяснить товарищам, что мне железки в работе намного ближе бумажек и циркуляров, это же бесполезно!

На острове Свободы всё было здорово и ново, прекрасные воспоминания остались. Здесь я приобрёл колоссальный опыт и, кстати, практически в совершенстве выучил испанский язык, что помогло в дальнейшем при поступлении в аспирантуру в Киеве.

На Кубе я, правда, пробыл в командировке два года вместо трёх лет. Безумно тянуло домой, к семье, маме и сестре.

В общем, вернулся я в СССР, и меня сразу отправили работать главным механиком на Гулькевичский сахарный завод, самый старый в стране, построенный ещё при царе.

На всю жизнь запали в душу слова, которые сказал руководитель отдела главного механика управления сахарной промышленности Северного Кавказа Григорий Сергеевич Степанов: «Ты уже вышел на дорогу, хватит быть в стороне. Не бойся внедрять новую технику, оборудование, и всегда будешь на коне!».

Шесть лет я проработал в Гулькевичах, потом предложили должность главного инженера на Малороссийском сахарном заводе. Утверждали меня не только в крайкоме КПСС, но и в столице. И вот на этом согласовании мне предложили стать… начальником отдела главного механика управления сахарной промышленности РСФСР! Должность — на несколько порядков выше, чем главный инженер завода, сразу квартиру в Москве дают. В общем, перспективы — громадные.

Сказал — подумаю, посоветуюсь с семьёй, а для себя уже всё решил — едем в Малороссийский. И знаете, что скажу, в этом посёлке произошло самое настоящее чудо. Я всегда считал, что роднее Кореновки мест для меня нет. А посёлок в Тихорецком районе стал, в конце концов, самым любимым и близким!

Хотя вначале пришлось не сладко. Директором завода был уважаемый человек, фронтовик, но образование у него — техникум, всё новое он с трудом принимал. Я  попросил его не влазить в технологические вопросы, а вести общее руководство.

Тогда Малороссийский плёлся в хвосте, среди 23-х сахарных заводов Северного Кавказа занимал 19 место, надо было менять ситуацию и технически перевооружаться. Прослышал как-то, что в городе Чоп, на самой западной точке Советского Союза, используется аппарат, который значительно повышает технологические качества обработке соков. Кое-как добился командировки, в почтовых вагонах (в обычные билеты было не достать) добрался на место. Попросил у коллег познакомиться с чудо-аппаратом. Без проблем, говорят, знакомься. Ещё комбинезон попросил, так они смеяться стали, интеллигент какой! А я в спецодежде эту громадину за один день всю излазил и досконально изучил!

Спрашиваю у их специалистов — а сбои в работе аппарата бывают? Бывают, и объяснили причину. И я сразу понял, что могу эту долгоиграющую поломку устранить. В 1976 году этот усовершенствованный мною аппарат внедрили на Малороссийском сахарном (он, кстати, до сих пор работает!), и предприятие, шаг за шагом, пошло вверх.

Спустя три года меня назначили директором, было это в 1977 году, до выхода на пенсию в 2005-м я работал в этой должности. Завод постепенно стал лучшим на Северном Кавказе, неоднократно побеждал и на всероссийском, и на всесоюзном уровнях. Всё было чётко организовано, хорошо технически и технологически оснащено. Держали своё хозяйство, из которого в заводскую столовую поступали свежее мясо и молоко. На кондитерской фабрике в Нальчике приобрели старое оборудование и стали выпускать до десяти видов конфет — ирис, лётные, лимонные. Это было невиданно по тем временам!

А главное — люди, работавшие на заводе, поняли, что их труд ценят и уважают. Не раз привозил на праздники к нам артистов, например, Иосифа Кобзона. Помогал чем мог, и люди стали строить дома в Малороссийском. Да много чего вспомнить можно! А за такое отношение к себе люди добром платили, трудились с душой, а не из-под палки. Они чувствовали отношение к себе, понимали: их считают равными себе. А кадры, это к бабке не ходи, всегда  всё решали и будут решать.

Искренне благодарен коллегам, рабочим, инженерно-техническим работникам за понимание, поддержку и достижение больших успехов!