Старшая сестра

Владимир Метелин

Фашисты хозяйничали в Тихорецком районе всего полгода, но до сих пор, вот уже семьдесят один год, тихоречане отмечают эту дату с радостью и слезами на глазах.

Радость от того, что закончился рабский труд, унижение и ненавистный немецкий кованный сапог перестал топтать тихорецкую землю. Слезы от обиды за разрушенные строения, уничтоженную материальную базу, за гибель людей, за разрушенные семьи.

В районе не было семьи, куда ни пришла бы похоронка на погибших родственников. За примером ходить далеко не надо, своя семья - яркое тому подтверждение.

Накануне войны

До войны семья моих предков считалась крепкой, дружной, работящей. Глава – Прасковья Ивановна - в свои семьдесят лет хорошо управлялась с домашним хозяйством. Два сына, Александр и Михаил, работали в колхозе, а в свободное время выполняли столярные и плотницкие заказы станичников.

У Александра жена померла, оставив дочку-двухлетку, и он привел в дом другую жену, которая родила ему еще двоих красавцев ребят. Перед войной сыграли свадьбу и Михаилу. Обе невестки были работящие, в доме всегда был порядок, а мужья уходили на работу ухоженными. По вечерам братья-гармонисты были во главе веселых посиделок.

Лихолетье

Война в одночасье все изменила. По первому зову ушли братья на фронт. Осиротел дом, покрылась слоем пыли гармошка.

В 42-м младшая невестка родила доченьку, а через неделю рыдала, читая похоронку на мужа, погибшего под Сталинградом.

А вскоре в дом пришла новая беда. Один за другим умерли дети старшей невестки. Не успела семья оправиться от этого горя, как в августе в станицу вошли немцы, и пятерых из них староста привел на постой в их дом.

Каким должно быть женское сердце, чтоб выдержать такое горе и скрывать свою ненависть к фашистам?

В середине ноября поздней ночью пришел комиссованный после тяжелого ранения Александр. Немцев расселили по другим хатам, но жить легче не стало. Весь световой день каторжный труд, от которого к ночи с ног валились. На каждом шагу унижения да угрозы.

Освобождение

Утором 30 января началось наступление наших бойцов 351-й стрелковой дивизии. На соседней улице послышались взрывы. Это артиллеристы громили прямой наводкой фашистов, уничтожив танк, за которым они скрывались. Немцы в спешке драпали из станицы.

К вечеру этого же дня поступил приказ полевого военкомата, обязывающий всех мужчин, способных держать оружие, явиться в поселок Парковый. Второй раз, теперь уже навсегда, проводила семья своего кормильца. Похоронка на него пришла после прорыва Голубой Линии и полного освобождения Кубани, буквально за несколько дней до моего рождения.

Радость победы и горечь утрат

Тяжело отразилась война на судьбах людских. Долгожданную Победу встречали всеобщим ликованием.

Возвращение фронтовиков было великим праздником для родных. А еще более великим было горе тех, кто знал, что их кровиночка никогда не вернется в семью.

Вот и Прасковья Ивановна не смогла сохранить семью. Продали добротный дом и разлетелись в разные стороны, как осколки от мощного взрыва.

О том, что у меня есть старшая, родная по отцу сестра, я узнал уже в юношеском возрасте. С трудом раздобыв её московский адрес, написал письмо. Завязалась переписка, в конце пятидесятых она приехала в гости. Долго стояли, обнявшись, не вымолвив за слезами ни слова. Успокоившись и обогревшись в вокзале, пошли по городу.

Каким он был?

Под стеночкой у вокзала сидел армянин маленького росточка, но веселый говорун, зазывал прохожих почистить обувь. Улица Октябрьская была не ухожена и немноголюдна. В штыковом магазине купили мне бритвенный набор, хотя к тому времени я еще не брился. Рядом с магазином стояло, по тем временам, огромное кирпичное, полуразрушенное здание, на фасаде которого светилась большая дыра от снаряда, как кровоточащая рана, напоминающая о войне.  

В станицу ехали на грузотакси. Это обычный ГАЗ-1, крытый стареньким пологом. По улице Меньшикова сильный ветер срывал листву с вековых тополей. Она  летела через дорогу и  попадала к нам в  кузов.  Пошел дождь. Как назло, сначала один, потом второй переезды были закрыты. Мы стояли в ожидании, а сквозь брезент вода крупными каплями падала на плотно сидящих пассажиров.  Пока доехали до станицы, ухабистая гравийная дорога всю душу вытрепала.

Тем не менее приезд сестры для меня и всех домочадцев был большой радостью. С тех пор мы стали периодически гостить друг у друга.

Последний ее приезд был накануне  моего юбилея. Снова радостная встреча. Только вокзал пришлось обойти. Посмотрев на него, сестра сделала вывод, что глубинка России рушится. И захотелось мне повезти сестру по городу, чтобы доказать обратное.

Каким он стал?

Первое, что удивило её – это современные новостройки на улице Калинина. А увидев крытый центральный рынок, сестра заключила, что их подмосковные рынки - нашему и в подметки не годятся. Проехав по благоустроенным улицам до трассы, она восхищалась современными домами и торговыми центрами. Казалось, что теперь ничему удивляться не будет. Каково же было восхищение сестры, когда мы подъехали на площадку, где когда-то был штыковой магазин. Площадь Жукова лишила ее дара речи. Не менее понравилась и площадь у Дворца культуры с фонтаном.

Не узнать и улицу Меньшикова. Все внимание на благоустроенный сквер, и не замечаешь старых заводских домов, хотя и они приобрели современный вид. В конце улицы, где было вечное зловонное болото, выросли современные красивые здания. Кругом чистота. Увидев утопающий в розарии самолет, сестра спросила: «А что, на гражданском аэродроме так и летают только маленькие самолеты?». Вместо ответа, я завернул на «ту сторону». Она своими глазами увидела на месте бывшего летного поля мясокомбинат, слева Ледовый дворец, а впереди храм с золочёным куполом.

По благоустроенной дороге в считанные минуты мы доехали до станицы, которую тоже сестра не сразу узнала. Погостив недельку, она засобиралась домой. Мы, как могли, уговаривали её не торопиться, и она призналась, что ей очень понравилось, побывала как в раю. За шестьдесят с лишним лет ни на один миг не забывала о своей малой родине. Гордилась тем, что родилась на Кубани. Тем не менее дети, внуки, многочисленные новые родственники привязали ее к московской земле. Но гордость за свою малую родину навсегда сохранит в душе.

Жива Кубань! Жива Россия!

Владимир МЕТЕЛИН, общественный корреспондент.