Кубинские очерки

Анатолий АКУЛОВ - постоянный автор рассказов на нашем сайте о флотской жизни, о других странах, о море. Он жил в Тихорецке и учился в школе 34. Сейчас живёт в Эстонии, Таллинне.

Сегодня - его воспоминания о Кубе, где в молодости довелось работать.

Переход Таллинн-Гавана

Всё началось в сентябре 1964 года, когда я  получил назначение  вторым механиком на один из средних рыболовных траулеров, на СРТР-9122 под названием «Клоога».

СРТР «Клоога» был построен на немецкой судостроительной верфи и уже успел поработать в Северном и Балтийском морях,  добывая рыбу для Эстонской республики. «Клоога» был приписан к порту Таллинн. Ему предстояло сделать морской переход через океан для работы в Мексиканском заливе.

Очень странное решение, посылать такой небольшой траулер за 7 вёрст киселя хлебать! Но функционеры рыболовного административного корпуса из Эстонии мыслили глобальными категориями и нас, морячков с маленького траулера, о том, куда и зачем посылать, не спрашивали.

Я никогда не работал на таких небольших судах и после работы на БМРТ (Большом морозильном рыболовном траулере)  этот траулер казался мне просто шлюпкой.

Экипаж траулера был относительно молодой.  Капитан - красивый, высоченного роста эстонец, спокойный, обходительный человек 30-ти лет, старшему механику около 35 лет. Комиссар - бывший военный, капитан 3-го ранга, фамилии его уже не помню, въедливый, скучный, несимпатичный человек. Мы его всем экипажем, мягко сказать, не любили. Он вёл записи обо всех членах экипажа в свою особую тетрадь, которую мы мечтали конфисковать и узнать, что он там пишет? Впоследствии мы это и сделали!

Итак, мы готовились к рейсу, делали небольшие профилактические ремонты, запасались запчастями, топливом и маслом. Осень стояла тёплая, много солнечных и ясных дней. Днём ходили в заводскую столовую, заказывали первое блюдо, а хлеб и горчица всегда стояли в неограниченном количестве на всех столах бесплатно, и мы наедались этими «деликатесами» до отвала. Вечерами всей судовой кампанией посещали таллиннские рестораны - "Глорию", "Асторию", "Европу". Денег было в обрез, но мы были молоды и довольствовались алкоголем, который был тогда не особенно дорог, а закусывали в основном дешёвыми бутербродами. Гуляли по парку Кадриорг, засыпанному опавшими жёлтыми кленовыми листьями, кормили хлебом белых лебедей в парковом пруду.

Стоял чудесный осенний день, согретый ласковым солнцем, когда 22 сентября 1964 года наш траулер вышел из Купеческой гавани Таллиннского торгового порта. Прошли Балтику, проливы Скагеррак, Каттегат, Северное море. У Шетландских островов взяли курс на Остров Свободы - Кубу.

Переход был достаточно спокойным, за всё время только один раз мы попали в довольно большой шторм. И надо отдать должное мореходным качествам нашего кораблика - СРТР «Клоога» держался очень уверенно на плаву в штормовые погоды.

Конечно, такая качка создавала неудобства всем членам экипажа, спать было невозможно. А наш повар на камбузе проявлял чудеса акробатики, потому что кастрюли не желали стоять на месте и норовили куда-то улететь. Завтраки, обеды и ужины требовали и от каждого члена экипажа хороших навыков эквилибристики. Но все понимали, что когда-нибудь это всё закончится, мы ещё дождёмся хороших погод и пройдём по спокойной воде.

Прибытие в Гавану

Так оно всё и случилось, через 18 дней перехода мы увидели силуэт Гаваны, запросили лоцмана и почти без задержки вошли через узкий морской пролив в порт, столицу свободного острова Куба.

На Кубе всего лишь два года, как произошла революция, но город ещё жил по старым законам, которые были довольно демократичными и свободными. Для советских моряков это всё было непонятно, но кубинские нравы были приятными для  молодых ребят, а в основном у нас были совсем молоденькие морячки: от 19 до 25 лет.

Мы были в восторге, что попали в такую красивую и полную соблазнов страну! Соблазнов было много, а денег мало. Кубинки были очень хороши и доброжелательны, город был полон романтики, таинственной старины и современных красивых отелей, ресторанов, старинных театров и старинной архитектуры зданий.

Наш траулер поставили в Рыбном порту - Флота  Кубана де Песка, в районе Регла. Рядом находился холодильник порта, и там  кубинские девушки и женщины сортировали рыбу. Укладывали её  в какие-то ящики со льдом, а мы не сводили с них глаз. Красивые кубинки, очаровательные глаза и улыбки, приятный, но непонятный язык. Как же всё это было интересно и заманчиво!

Все пытались как-то завязать разговор, но испанского языка тогда никто из нас не знал, вот и обменивались мимикой, улыбками и жестами.

Вечером пошли в город, получили массу впечатлений! По совету «бывалых» прихватили по 1-2 флакона одеколона, благополучно их в баре реализовали и вдоволь попили пива. В дальнейшем эта практика процветала, и мы продали всё, что было возможно: мыло, одеколоны, зубную пасту, шапки, тапки, носки и прочую лишнюю, как нам казалось, галантерею, а что было делать? Мы - молодые ребята, вокруг столько интересного, нового, а денег (т.е. кубинских песо) нет и не предвиделось в ближайшем будущем.

Старая Гавана

Через два дня отчалили от причала и пошли на промысел в Мексиканский залив. Нам был спущен план по добыче рыбы, но ловили мы мало. Рыбу пересыпали льдом и складировали в  охлаждённом трюме, в ящиках, а потом надо было её сдать на перерабатывающую базу. Ловили рыбу под названием «ронка». Серенькая, невзрачная, невкусная рыбка, издающая хрюкающий звук, когда её брали в руки.

Мы все искренне удивлялись - зачем нужно промышлять эту мусорную рыбу, когда в сети попадалась прекрасная на вид и вкус рыба средних и больших размеров? Но мы не могли её перерабатывать и сдавать, так как этих пород рыб не было в перечне ГОСТа. Глупость, которой нет названия!

В тралы нам довольно часто попадался морской карась - дорадо. Эту великолепную по виду и по вкусу рыбу с удовольствием употребляли в пищу: жарили и парили. И я даже не помню, пробовал ли кто-нибудь из нас на вкус рыбу под названием «ронка»?

Первая вылазка на берег

Пришел день, когда все трюмы были забиты ящиками, а очередь для сдачи рыбы на одну из плавбаз еще не подошла. Надеяться на сдачу рыбопродукции не приходилось. Мы оказались в глубоком отстое, и капитан ушел из района промысла поближе к берегу Кубы, в бухту Гуане.

Красоту острова Кубы описать невозможно, это нужно видеть! Все были очарованы открывшимся пейзажем, морской бухтой, с пронзительно синей водой, буйной тропической зеленью на берегу, совершенно безлюдной. Только наш корабль на якоре и кое-где небольшие шлюпки местных рыбачков.

Провели «военный совет» старшего комсостава (исключив из него комиссара) и решили для начала сойти на берег в цивилизованном месте, заправиться пивом или еще каким-нибудь алкоголем, добравшись туда на своей спасательной шлюпке.

В дальнейшем она так и будет у нас в постоянной готовности, и на ней мы совершим не один поход на берег и по устью реки, впадающей в залив.

Спустили шлюпку, проверили двигатель, Все заняли свои места - капитан, стармех, 2-й механик, 2-й штурман, 3-й штурман и два матроса. Комиссар стоял у борта с мрачным лицом, но капитан не собирался его информировать о том, куда и зачем мы направляемся. На судне оставался старпом, 3-й механик и остальной экипаж.

Капитан  выглядел очень импозантно в вельветовых шортах, с большим потрепанным кожаным портфелем. Для чего он его взял, мы сначала даже не догадывались. Затарахтел мотор шлюпки, и мы двинулись к неизведанным берегам!

До подхода к берегу заглушили мотор, выпрыгнули в воду, взяли шлюпку на буксирный конец и частично вытащили ее на берег. Оставили матросов сторожить шлюпку и двинулись в поселок. Впереди нас шагал  здоровенный 2-метровый капитан, с большим потертым портфелем руках, а за ним мелкой рысцой - наша группка.

Прибрежный бар в бухте Гуано

Никаких пограничных властей, а встретившиеся полицейские, узнав, что мы русские рыбаки с траулера на рейде, дружески нас встретили. Никаких вопросов о том, как мы здесь оказались, звучали только приветствия: амигос, амигос (друзья)!

Не надо забывать, что только в октябре 1962 года благополучно закончился Карибский кризис, где мы выступали защитниками Кубинской свободы, поэтому  русские были везде очень уважаемы и «неприкосновенны» (насколько это было возможно).

Зашли в один из местных баров с открытой верандой и столиками, установленными прямо на пляже, уселись за один из них и заказали по бутылочке "Колы". Капитан разрешил дополнительно за свой счет заказать по одной порции кубинского рома. Было очень жарко, солнце палило немилосердно.

Конечно, нас сразу же развезло, к тому же на закуску денег у нас не было. Бармен был очень приветлив, как и все кубинцы к русским, и предложил повторить ещё по одной порции. Мы на пальцах и мимикой объяснили, что денег нет, но нам ответили, что здесь нас любят и предлагают выпить бесплатно. Поразились такой щедрости и выпили по несколько рюмок. Через полчаса или даже меньше все стали вдрызг опьяневшими.

Кубинцы были в восторге и страшно удивлены тем, что русские могут выпить так много за такое короткое время!

Солнце, большое количество выпитого рома и отсутствие элементарной закуски сделали своё дело. Мы внешне выглядели нормально, но встать и уйти у нас не было сил. Откуда-то подъехавшие полицейские аккуратно погрузили нас в свой джип и отвезли  к нашей шлюпке, где должны были находиться матросы.

К нашему общему удивлению матросы оказались в таком же «разобранном» состоянии, как и мы. Где и как они успели подзарядиться, за какие деньги "набраться", осталось тайной. Но мы долгое время провели на берегу, отмокая в морской воде и приходя в чувство, пока смогли загрузиться в шлюпку, завести двигатель и начать движение в сторону нашего судна.

Нас с почетом сопровождал военный кубинский катер и помогал нам швартоваться. Перед подъемом шлюпки была «операция» по выгрузке тел: под русский морской сопровождающий мат, грозные комиссарские взгляды и прощальные возгласы наших кубинских друзей.

Утром мы анализировали нашу поездку и спрашивали капитана: «Зачем ты брал с собой на берег свой обшарпанный портфель?». Капитан ответил, что для солидности, но никто из нас в это не поверил. Все знали, что портфель брался для затаривания бутылками с выпивкой. Да вот не срослось! Злую шутку сыграл с нами алкоголь...

В эту ночь мы и похитили знаменитую черную тетрадь комиссара, выманив его в рулевую рубку. Прочитав записи в тетради, узнали много интересного о себе и о последней поездке на берег. Тетрадь была торжественно утоплена, и после этого комиссар понял, что с экипажем нужно жить дружно и, действительно, впоследствии никому больше хлопот не доставлял.

«Очи черные»

Изредка мы заходили в порт Гавана, посещали загородный бассейн, интерклуб.

Интерклуб был очень популярным  местом. В Гавану заходили корабли из самых разных стран, и там можно было встретить моряков с этих кораблей. Здесь можно было выпить пиво по самой низкой цене, обменяться впечатлениями с другими моряками. С открытой террасы просматривались бары и красивые  кубинки, которые стаями ходили вокруг этого веселого заведения. Большинство моряков не бродили по барам, а прямо здесь договаривались с девушками, чтобы провести вместе время.

Прошло всего два года после революции, и в этом порту царили самые свободные нравы, которых революция не коснулась.
Это потом по указу Фиделя Кастро собрали всех женщин легкого поведения и отправили их на остров Пинар дель Рио, где они начали активно заниматься разведением фруктов и овощей. Правда, говорят, они со временем снова просочились на улицы Гаваны.

В один из вечеров мы с 3-м штурманом прошлись по ночным улицам Гаваны и зашли в фойе отеля «Гавана Либре». На лифте поднялись на 25-й этаж, и попали в роскошный ресторан. Как у нас хватило наглости и нахальства сделать это, я уже не помню. К нам так хорошо относились, что лифтеры, услышав нашу «русско-испанскую»  речь, только улыбнулись и подняли нас на самый верх отеля.

Сели за столик и заказали по кружке пива, так как на большее у нас не было денег. С изумлением и любопытством осматривали роскошный зал и присутствующих там великолепно одетых мужчин и женщин. На нас тоже смотрели, но как на бедных, случайно попавших сюда неизвестно зачем мальчишек.

Вдруг мы услышали негромкую знакомую  мелодию. Это были «Очи черные». Откуда у нас тогда появилась смелость, или это чувство присуще всем молодым, но мы поднялись, подошли к небольшой сценке, взяли микрофон и стали напевать слова песни. Сначала пели робко, но, когда музыканты заиграли в полную силу, мы тоже поддали жару и запели про «Очи черные» в полный голос.

Было это профессионально или нет - не нам судить. Но после исполнения песни нам бурно аплодировал весь зал, а на столе уже стояли полные кружки свежего пива! Чтобы не испытывать больше судьбу и терпение администратора выпили свое честно заработанное пиво и спустились вниз, в фойе отеля.

Когда мы вернулись и на нашем маленьком рыбачке рассказывали, как мы сегодня пели на 25 этаже в «Гаване Либре» - нам никто не верил. Все думали, что это морская «байка». Ну и бог с ними, мы не очень переживали. Нам было достаточно той «минуты славы»!

Путешествие в тропики

Продолжались наши рыбацкие будни. И вот очередной отстой, и мы снова в бухте Гуане. Делать очередную вылазку в морской поселок мы уже не рискнули, поэтому решили изучать местную фауну. Запасшись продуктами, пресной водой и прочими атрибутами, спустили шлюпку и небольшой группой, 6-7 человек, отправились к берегу.

Это было неповторимое путешествие. Мы зашли в устье небольшой речки, достаточно глубоководной для прохода шлюпки, и направились вглубь тропических зарослей. Неизвестная нам растительность, деревья, свисающие лианы, чудесные цветы и запахи. Запахи, неповторимые запахи! Нам никогда ранее не приходилось видеть подобное, ощущать подобное, все были в восторге! Было жалко рвать эти цветы, и мы не стали этого делать. На деревьях и кустах щебетали неизвестные нам птицы.

Самое неприятное было слышать резкие крики попугаев, которые вносили диссонанс в прелесть окружающей природы.

От обилия ощущений, наблюдений кружилась голова, но это было приятно и не напрягало, а вносило элемент познания неизведанного. Как сейчас, в зрелом возрасте, часто не хватает этого чувства, чувства познавания загадочного и прекрасного!

А вот банановых гроздей мы наломали на весь экипаж и угощали потом наших товарищей на борту своего траулера.

Карибские ракушки

Вернулись по реке к отправной точке начала нашего похода в тропические заросли. После приглушенного света в зарослях нас встретила неповторимая голубизна великолепной бухты, солёный свежий легкий бриз и яркое, горячее солнце…

Шлюпку поставили на якорь, выгрузили продукты на берег, развели костёрчик, приготовили  еду из того ассортимента, что  выделил наш кок. Обследовали всю береговую полосу, ныряли, доставали самые разнообразные ракушки, которых здесь было видимо-невидимо, вероятно, потому, что здесь редко кто высаживался и так тщательно все обшаривал под водой и на берегу как это сделали мы!

Мы чувствовали себя «робинзонами», бегали наперегонки, ныряли в голубую чистейшую воду и как дети радовались жизни, свободе. Наверное, это было действительно погружение в природу, и она, природа, нам в этом помогала. Был штиль, волны лениво лизали береговой песок, и наши тела, растянувшиеся на песке, прямо на линии встречи моря и берега!

О боже! Это чувство полного слияния с природой я никогда и нигде больше не испытывал! Спасибо тебе, жизнь, что ты подарила мне эти волшебные минуты.

Заключение контракта

Так прошли первые 3 месяца нашего рейса. План по добыче и переработке рыбы был благополучно провален, потому что не была организована сдача рыбы, снабжения и всего того, что сопутствует хорошо организованному промыслу. Это только потом, спустя годы, стало понятно, что никому не была нужна  мусорная рыба «ронка», а нужно было присутствие нашего флота и как можно в большем количестве.

В очередной раз мы зашли в порт Гавана. Предстоял плановый профилактический ремонт главному двигателю с выемкой поршней. Работа довольно объёмная, а нас в машине всего 4 человека, вместе со стармехом. Жара стояла необыкновенная, хотя для этого времени года вполне обычная. Вытащили очередной поршень из машины на палубу и лежали под самодельным тентом у траловой лебёдки, как вытащенная рыба из воды.

Рядом с нами стояла 30-литровая кастрюля с холодной водой, льдом и выжатыми в неё кубинскими лимонами. В воду со льдом добавляли немного сахара. Ничего нет прекрасней, чем выпить 1-2 кружки ледяной воды с лимоном и сахаром после тяжелой работы в машинном отделении.

Наблюдаем, как по маленькому трапику с берега на палубу спустился плотненький, небольшого роста, седовласый мужчина, лет 65-ти, бодренький, улыбчивый, с веселыми, живыми глазами. Подошел к нам, поздоровался, представился, что он из советского офиса (какого офиса он не объяснял), зовут Игорь Александрович. Присел на рядом стоявший  ящик, заговорил, и уже через 5 минут нам казалось, что мы его давно и хорошо знаем. Он как-то ненавязчиво задавал нам вопросы: о родителях, семье, кто, где и как учился, какие у кого планы на будущее.

Мы разговорились, жаловались на жару и на прочие рядовые неудобства, на отсутствие кондиционеров в жилых помещениях  и прочее, прочее…

Очень оживился, когда я рассказал, что мой папа воевал на Курской дуге и там погиб. Игорь Александрович сказал, что он тоже там воевал, был ранен, расспрашивал некоторые подробности о тех местах, где папа погиб. Я там никогда не был, многого не знал, а братскую могилу папы нашел только после возвращению с Кубы.

Спросил о нашем желании поработать здесь на кубинских траулерах, которые СССР подарил Кубе. Это были суда типа СРТР, но их нужно привести в порядок, произвести ремонт, а у кубинцев нет специалистов на эти корабли.

Мы уже знали, что со всех траулеров, которые здесь работали, многие специалисты писали заявления с просьбой оставить их работать по контракту на этих траулерах. Я видел этих колоритных, в зрелом возрасте опытных рыбаков, а некоторые из них были орденоносцами. Поэтому у меня даже не возникало мысли писать какие-нибудь заявления, которые заранее были обречены на неудачу. Об этом я и сказал Игорю Александровичу, что мечты должны быть реальными.

Он улыбнулся и спросил: « А ты хотел бы здесь работать?». Мне оставалось только промычать: «Хочу, да только не мне здесь оставаться!».

Игорь Александрович улыбнулся и ничего мне не ответил, попрощался и поднялся в рулевую рубку беседовать с капитаном.

Наш  ремонт продолжался, а через 2 дня капитан вызвал меня к себе и сказал, что меня вызывают в офис, где работали советские торговые и другие представители различных отраслей промышленности, включая рыболовную.

Капитан  меня спросил, не натворил ли я где-нибудь или что-нибудь нехорошего? Причину моего вызова в офис ему не сообщили.

Я был в недоумении, лихорадочно напрягал память - что и где могло произойти? Ничего не вспомнив, я сел на автобус и  удручённо поехал в офис. Спросил у секретаря: «Кто и зачем меня вызывал?». Мне показали на одну из дверей. Я с робостью подошел, прочитал вывеску «Отдел кадров».

Когда открыл дверь, то увидел за столом улыбающегося Игоря Александровича. Не буду утомлять читателей подробностями нашего разговора. Игорь Александрович предложил мне остаться работать на кубинских судах в память о моем отце, которого он считал почти своим однополчанином. Я был в шоке, очень рад, не мог вымолвить даже слов благодарности. А мой покровитель отправил меня на борт судна, велел доложить капитану и собирать свои вещи, так как через несколько часов за мной придёт машина.

На судно я летел птицей. Мне не верилось, что такое бывает, но вот у меня это чудо случилось! И за все это я должен благодарить своего отца - он помогает мне в этой  жизни из своего небесного далека.

На траулере все были в полной прострации от новости, что я остаюсь работать по контракту на Кубе. Нужно отдать должное моему старшему механику, который не встал в позу, требуя подменного 2-го механика, а взял эти обязанности на себя и, как говорится, отпустил меня с богом. За что я ему до сих пор бесконечно благодарен!

Через какое-то время подъехала машина, и меня увезли в район Мирамар. Там я поселился в доме на время моего контракта

С Игорем  Александровичем мы потом встречались в Москве, после окончания моей работы на Кубе. Он оказался генералом КГБ, и у него это была служебная командировка по отбору специалистов на суда Кубинского флота.

Контракт на 2 года я подписал в офисе на следующий день. Был февраль 1965 года.

(Продолжение следует).