Под крыльями альбатроса

Анатолий АКУЛОВ - автор рассказов на нашем сайте о флотской жизни, о других странах, о море. Он жил в Тихорецке и учился в школе 34. Сейчас живёт в Эстонии, Таллинне. Член Общества Русских Литераторов Эстонии.

Транспорт-рефрижератор «Ботнический залив» ночью в январе 1972 года вышел из порта Таллинн. Транспорт шёл знакомым путём, оставляя за кормой остров Борнхольм, Копенгаген, мыс Скаген и, пройдя Северное море, через пролив Ла-Манш вышел в Атлантику.

Отсчитав первые 2 тысячи миль и получив по зубам привет от Нептуна в виде шестибалльного ветерка и небольшую волнушку в два-три метра высотой, «Ботнический залив» начал учтиво качать свой полубак в знак уважения к Богу морей и океанов. Стоял конец января, и Нептун легонько поддувал с норд-оста прохладным ветерком. Проложили курс через Атлантический океан к берегам США.

Символом перехода стал морской альбатрос. Три дня нас трепал шторм, затем Нептун запер всех Бореев в ветряные стойла. Море штилело, солнышко начинало садиться в темнеющую морскую гладь, лёгкие тучки на горизонте чётко очёркивались солнечным орнаментом. Над судном повис морской стражник альбатрос. Почти не шевеля двухметровыми крыльями, которые обтекали потоки воздуха, прогретые солнцем, альбатрос парил над судном, не отставая и не перегоняя его, как будто стал нашим другом или ангелом-хранителем. Этот кадр остался у меня в памяти на всю оставшуюся жизнь!

Это был сказочный переход, Атлантика отправила Нептуна в отпуск, а с юга шла приличная волна - видимо, был шторм у Азорских островов баллов на восемь-девять. Шесть суток транспорт качался на бортовой волне, а на седьмые сутки встретил эстонскую плавбазу «Фредерик Шопен». Плавбаза шла с Джорджес-банки домой, в Таллинн.

Легли в дрейф, в паре кабельтовых друг от друга. С транспорта спустили на воду моторный вельбот и четырёх человек на его борту. Вельбот пошёл к плавбазе на трёхметровых волнах. По радио договорились обменять кинофильмы и получили согласие от старпома на обмен ящика сгущённого молока и десяти блоков сигарет на 12 банок рыбных пресервов. Пресервы - сельдь спецпосола, слабосолёная, жирная, крупная, в 30-сантиметровых банках - оказалась продуктом превосходного качества. Обмен был нелёгким, но, не швартуясь к борту плавбазы, с помощью сброшенного с её борта линя, с принайтовленного к нему резинового мешка с коробками фильмов и ящиком пресервов это добро быстро разгрузили. Мешок с начинкой из коробок фильмов и ящика сгущенки на лине ушёл на «Фредерик Шопен». Приветливо обменявшись гудками, суда разошлись своими курсами.

Мне нравилось наблюдать за стайками дельфинов, которые резвились под форштевнем транспорта, а другие неслись наперегонки с кораблём. У них был свой командир, и они ныряли по команде. Метров 10-15 пролетают над волнами, шевеля плавниками длиной до 20 см, а потом сразу ныряют за летучей рыбкой!

Через десять суток подошли к границе рыболовной зоны. За бортом кипела жизнь. В глубине хорошо были видны целые косяки рыб, то находящихся в покое, то вдруг срывающихся и уносящихся прочь. Иногда на поверхности воды появлялся треугольный плавник - это сельдяные акулы, один из самых распространённых видов рыб на Джорджес-банке. Район подводной банки Джорджес составлял 28 800 квадратных километров. Это подводная мель в океане, глубина над которой значительно меньше окружающих глубин. Банки являются сосредоточением морских биоресурсов, и являются одними из самых крупных в мире по площади и по рыбным запасам.

В районе Джорджес-банки собиралось до нескольких сотен рыболовных траулеров из Мурманска, Таллинна, Калининграда, Риги, Клайпеды, Ленинграда, даже из Одессы и Севастополя. Из иностранных рыбаков там работали траулеры поляков, американцев, испанцев, англичан - рыбы хватало всем. Здесь процветал прибыльный промысел атлантической трески и палтуса, но со временем донные траулеры повредили коралловую и губчатую среду обитания морского дна и уловы значительно уменьшились.

«Ботнический залив» лежит в дрейфе - якоря не отданы, океанское течение движет наш транспорт вдоль восточного берега Америки. Когда ночью поднимаешься на мостик, перед глазами предстаёт волшебная огненная картина - на многие сотни миль вокруг горят огни траулеров, транспортов, танкеров и прочего вспомогательного флота. А на горизонте горит ярко-оранжевое зарево - это отблески от береговых огней и огней движущихся автомобилей близлежащей Америки. Над головой звёздное покрывало, тысячи ярких и неярких звёзд, они изредка падают за багровый горизонт, и всё это странно перекликается с огнями на поверхности моря. Такое ощущение, что берег так близко от нас, и вся эта рыбалка, с траулерами и другими судами, приснилась во сне, нет ощущения, что всё это наяву!

Слева и справа к нашим бортам пришвартовались два траулера, и полным ходом идёт перегрузка мороженой рыбы к нам в трюмы. Они открыты, и оттуда валит пар - в трюме минус 17-18 градусов по Цельсию, а на палубе больше 20. Ящики с мороженой рыбы охватываются капроновой сетью и переносятся на наш борт, исчезая в чреве трюма. Через некоторое время сетка, наполненная стопкой картонной тары, переправляется на борт траулера. В трюмах работают в шапках, валенках и ватниках - холодно!

На траулерах, которые добывали здесь рыбу, происходило следующее. За одно траление в течение 3-4 часов при хорошо работающем трале в него попадало 35-40 тонн сельди. Казалось бы, обработай этот трал, заморозь свои 30 тонн, свари из отходов сельди рыбную муку - и всё. Нет! Капитаны просто очумевали от шальной сельди, ставили ещё один трал и вытаскивали снова до 40 тонн! Оставшаяся на палубе рыба, которую уже нельзя было пускать на заморозку (бункеры для мукомолок также были полны сельдью), смывалась за борт. Зачем, почему? Так было, такова была истинная горькая правда. Жадности не было предела. Так были загублены многие миллионы рыбьих жизней! Эти всё было непонятно ни тогда, ни сейчас...

И вот такая картина: у берегов Америки лежит в дрейфе траулер, вокруг бортов плавает загнившая, смытая с палубы рыба, а в небе тысячи бакланов, которые благодарны советским морякам за лёгкие завтраки, обеды и ужины. Все породы чаек, кроме альбатросов, фрегатов и полярных крачек, тучами летали над судами и кормились «от пуза», покачиваясь на небольшой, плавной, с отливом зелёного стекла, волне.

На 14-е сутки, приняв от БМРТ больше 7 тысяч тонн мороженой рыбопродукции и попрощавшись сиреной с флотом Джорджес-банки, мы взяли курс домой. Ветров, благодаря Николаю Угоднику, не было, океан радовал нас отсутствием штормов, великолепными закатами и утренним сияющим солнцем с зайчиками по склонам волн и парящими с двухметровым размахом крыльев альбатросами.                           

Через 12 суток, пройдя Ла-Манш, Каттегат и Скагеррак, оставив по левому борту Борнхольм, подошли на рейд порта Таллинн. Здравствуй, Эстония!