Одиссея Альфреда Анисимова

Автор в "Бакинском рабочем", 1983 год

В редакции - атмосфера праздника, приближается юбилей, а тут ещё и большой ремонт в связи с этим. Словом, жизнь суматошная. Присел к столу, установленному компьютерами, надо вычитать материал в очередной номер. Сижу, очки на нос, корплю. Кто-то кладёт мне ладонь на плечо. Поднимаю "головы кочан" - Масляник, наш ответсекретарь собственной персоной.

- Хорошо, что застал, - говорит он. - Готовим юбилейный номер. Нужен твой материал.

- Когда?

- Уже сейчас! - улыбается. - Ну, крайний срок завтра к утру. Напиши, коллега, об одиссее твоей журналистской.

"Коллега". Это его любимое словечко. Так, кстати, обращался к нам когда-то редактор Е.М. Сидоров, ушедший от нас  всего в 50 лет.

Как я попал в эту обойму

Но прежде о том, как стал журналистом.

Родился и вырос я в семье потомственных моряков. Дед Иван Иванович и отец Валентин Иванович трудились в Каспийском пароходстве. Жили мы в Баку, в доме по соседству с общежитием студентов художественного училища. Мне было интересно у них. Часами после уроков в школе наблюдал за их работой и сам становился "живой натурой". Пробовал рисовать, записался в изостудию Дворца пионеров. Три года спустя сам стал студентом училища. Но тут вскоре пришла повестка из военкомата. Пошёл служить на флот. Рисовал в свободное от вахты время.

Однажды к нам на корабль пришёл военный корреспондент В. Добровольский. Кто-то из моряков похвастался: "А у нас свой художник есть! Покажи, Валентинович, свои творения". Достал папку с набросками из жизни нашей флотской.

- Не возражаете, если заберу всё это в свою редакцию, - спросил корреспондент, - возможно, удастся напечатать…

На следующее утро наш тральщик уходил в море на ученья. Когда вернулись, замполит  протянул мне несколько номеров флотильской газеты "Каспиец". Там были напечатаны мои работы. Воодушевленный успехом, тут же написал свою первую заметку "Наш очередной поход" и отнёс её в редакцию. Прочитав её, редактор заметил: "Оказывается, у тебя есть способности не только художника, но и журналиста". Началась моя дружба с газетой. Я попал в её обойму, как сказали в "Каспийце". А служба шла своим чередом. Неожиданно меня вызвали в политотдел: "Есть предложение направить вас, товарищ старший матрос, на учёбу в военно-политическое училище".

Так я оказался в Питере. Факультет журналистики Ленинградского ВМПУ. И вот окончен курс военных наук. Мне вручают диплом, офицерский кортик и золотые лейтенантские погоны. Место службы: бригада торпедных катеров Балтфлота. Но недолго музыка играла. Началась хрущевская оттепель, а затем резкое сокращение Вооруженных сил. Настал и мой час увольнения в запас. Потянуло на родину предков, в Баку.

В "Бакинском рабочем" - орган ЦК КП Азербайджана - предложили работу корреспондента. Через несколько месяцев стал завотделом, а потом и ответственным секретарём, членом редколлегии. Эта должность утверждалась на заседании ЦК. Там я впервые увидел первого секретаря ЦК КП Азербайджана Гейдара Алиевича Алиева. Шёл серьёзный "разбор полётов". Снимали с должности начальника одного из нефтяных промыслов. Не помню сейчас точно, в чём провинился этот большой чиновник. На его обещание исправиться и как рядовому солдату партии выполнить все указания, услышал короткий ответ Гейдара Алиева: "Такие солдаты партии не нужны". И вопрос был решён.

После "оттепели" - перестройка

В редакционной буче "боевой кипучей" быстро летело время. На смену хрущевской «оттепели» пришла горбачёвская перестройка. И вдруг в этом чётко отлаженном годами механизме стали происходить сбои. Одни успокаивали себя, мол, всё образуется, но обстановка накалялась. Разразился острый межнациональный кризис в Нагорном Карабахе. Эта автономия стала одной из многих "горячих точек" Союза.

В те дни мне приходилось не раз выезжать в Степанакерт. Своими глазами видел, как ожесточились люди двух национальностей, веками живших бок о бок. Дело дошло до того, что забастовали работники нашей типографии. Они отказались набирать и печатать газету из-за якобы одностороннего освещения событий в НКО. А высокое начальство требовало: "Очередной номер "Бакрабочего" должен выйти в срок!".  Начальству легко приказывать… Словом, в ту же ночь на транспортном самолёте мне и моим товарищам пришлось лететь в типографию Ростова. Но Ростов не принимал по погодным условиям. Экипаж ругался, но всё же взял курс на Пятигорск.

Прилетели. Поздний вечер. В местном издательстве, кроме сторожа, никого. Мы в отчаянии. И тут сообщение по телефону: забастовка печатников кончилась, можно возвращаться в Баку. Утром газета была готова. Так случалось не раз. И коллеги-журналисты догадываются, как давались нам эти номера газеты.

Последняя гавань

Волею судеб оказался я в Тихорецке на родине моей жены Лилии Евгеньевны. Помню первую встречу с редактором "Ленинского пути" Е.М. Сидоровым. Было воскресенье. Евгений Михайлович был в тренировочном костюме. Рядом лежали две большие гантели и  целая стопка газет и книг. Я стал рассказывать свою журналистскую одиссею. Редактор прежде всего поинтересовался моими документами. Раскрыл удостоверение "Бакинского рабочего" и сказал: "С таким послужным списком вы, наверное, не надолго к нам. Вас и в Краснодаре могут взять в любую редакцию".

- Нет, - Тихорецк моя последняя гавань, - разрешил я его сомнения.

Так началась последняя часть моей журналистской одиссеи, которая продолжается вот уже более 20 лет.  "Тихорецкие вести" стали моим домом, а коллеги-журналисты - моей семьёй.