Летопись одной судьбы

А.В. Анашенков на празднике Победы в Минске

11 апреля - Международный день освобождения узников фашистских концлагерей.

Субботник. Нам было поручено убирать в музее школы. Мыть окна, вытирать пыль в шкафах, перебирать старые экспонаты, книги. Достав учебники, какие-то рукописи из старенького шкафчика, я стала их рассматривать. Наверное, по таким учились мои родители. Среди книг заметила блокнот, интересно, что он тут делает? В глаза бросилась надпись на нем: «Летопись одной жизни». Ничего себе!

Открыв блокнот, обнаружила фотографию мужчины, а под ней надпись: «Анашенков Александр Васильевич - участник и инвалид Великой Отечественной войны, ветеран труда». И сразу принялась читать воспоминания из жизни Александра Васильевича.

Он родился 5 мая 1910 года. В  его жизни было много испытаний, все началось с того, что его семью объявили кулацкой, полностью «раскулачили» его отца и забрали все из дома. Самого же главу семьи сослали на север, где он умер. Жизнь без отца, полная трудностей и лишений. Рано стал работать, не было возможности учиться. Но все постепенно наладилось: работа, женитьба, рождение сына.

1941 год. В воздухе уже пахло войной. Александр Васильевич понимал, что ее не избежать, просто не предполагал, что это произойдет так скоро. Помнит, не спалось ему по ночам. Какое-то внутреннее чувство его поднимало, он подходил к кровати сына и пытался запомнить образ, вдыхал его запах, тихонько целовал маленькие ладошки и не замечал, что жена Настя смотрела на него и беззвучно плакала...

В первые же месяцы войны  ушел на фронт. Дома остались жена и сын. А впереди долгие годы ада. В ноябре 1941 года кипели жаркие бои за Ростов. В это время Александру Васильевичу присваивают звание лейтенанта и поручают командование взводом. Несмотря на ожесточенные бои за Ростов, самоотверженность бойцов, город был окружен немцами и 29 ноября взят. Фронт откатывался дальше. Молодой лейтенант старался привыкнуть к войне. Но сердце кричало, плакало, сжималось от боли, когда рядом с ним падал мальчишка, еще не понявший, что такое Родина, но уже отдавший за нее жизнь. Год войны стал вечностью. И война для лейтенанта кажется бесконечной. Сын уже научился говорить, а солдат не слышал ни разу, как Всеволод четко выговаривает букву «р», как звонко кричит «папа», показывая на фотографию. Только запах он помнит: мягкий, теплый, родной.

Жаркий июнь 42-го. Шли бои за Ворошиловград. Лейтенант Анашенков воевал со своим взводом в 519-м противотанковом истребительном полку. В одном из боев, держа оборону, его колонну атаковали немецкие танки. Рядом разорвалась граната, Александр был контужен и потерял сознание. Очнулся от того, что кто-то его волок по земле за ноги. С трудом открыл глаза. Ничего не видно, только отрывисто слышал немецкую речь. Он застонал. Плен, неужели плен…

Судьба моя - выжить

Всех раненых, способных идти, собирали в сортировочно-пересылочный полевой лагерь, где отбирали евреев, политруков, коммунистов, офицеров. Формировали команды и отправляли по немецким лагерям. Из его воспоминаний: «Я прошел 7 немецких лагерей, и моя судьба была выжить и вернуться. В лагерях, где я был (Лисичанск, Днепропетровск, Владимир-Волынск. Нюренберг, Мосбург, Мюнхен, Берген) пленных использовали на тяжелых работах: в каменоломнях, карьерах, шахтах, рудниках, военных заводах».

 Что тогда помогло ему выжить, он и сам не знает. Может, физическая сила, которой наградила его природа. Изнуряющая работа, скудная пища, постоянные избиения, вши, холод не сломили его. А может, остался жив, потому что пленные так и не выдали его - коммуниста и офицера. Или он обязан был остаться жить, так как дома его ждали жена и сын?

Это мы сейчас говорим: проявил отвагу, не сломался духом, не предал Родину. А они, тысячи пленных, сцепив зубы, сжав кулаки, про эти слова и не думали. Только одно стучало в голове: выжить и успеть отомстить. Семь немецких лагерей прошел Александр Васильевич, три года ада, унижений. Он вспоминает, что однажды ему захотелось заплакать, как ребенку, разрыдаться в голос, зареветь, выкинуть из груди всю боль и отчаяние… И не смог. Нет голоса, нет сил, где сердце - пустота. Там нет горя и отчаяния. Там ненависть к фашистам, там надежда притаилась, там любовь спряталась, но почему-то тогда подумал: «Судьба моя - выжить».

Германия. Мемориал узникам концлагеря Берген-Бельзен

Концлагерь в Берген-Бельзене был создан в мае 1943 г. специально для содержания евреев, предназначенных для обмена. Сам концлагерь был обнесен высоким забором из колючей проволоки, сквозь который пропускали ток высокого напряжения. Через каждые 75 метров торчала наблюдательная вышка с обзорной площадкой под крышей. На вышке устанавливался пулемет.

Часовые сменялись каждые три часа. За этим ограждением пролегала широкая нейтральная полоса, которая великолепно просматривалась. «Ворота» лагеря представляли собой, обычно, вытянутое в длину одноэтажное здание с башней посередине, где находилась обзорная площадка и стояли мощные прожектора, которые зажигали, когда темнело.

Берген-Бельзен печально знаменит еще и тем, что стал первым на территории Германии концлагерем, куда свозили русских военнопленных. Разумеется, «учреждения» подобного рода находились в ведении СС и порядки в них были чудовищные.

«Когда мы прошли через ворота Берген-Бельзена, то оказались вне жизни и времени. Нам не на что было ориентироваться, не за что и не за кого было держаться… Тот, кто попадал сюда, попадал в хаос, в ничто», - строчки из блокнота узника лагеря № 101313 - Анашенкова Александра.

В начале 1945 года пленных в концлагере в Бергене, где находился Анашенков, освободила американская армия. Александр Васильевич помнит этот день: «Первый день после освобождения. Перед тем нас несколько суток уже не выпускали из бараков. Не давали ни есть, ни пить. Люди умирали один за другим. Ужас, растерянность, невыносимый смрад могли без преувеличения свести с ума. Наконец двери нашего барака открылись. Какие-то люди в военной форме торопливо выталкивали нас во двор. То, что я там увидел, было еще страшнее. Штабеля трупов между бараками; трупы, доверху заполнившие канализационные ямы... Вблизи крематория выросли холмы - места поспешных захоронений».

Позже нахожу в интернете: Сегодня на территории бывшего концлагеря покой и музейная тишина. Бараки сожгли: другого способа прекратить вспыхнувшую эпидемию не было... Если бы не мемориальный комплекс, в Берген-Бельзене ныне, пожалуй, ничто не напоминало бы о трагедии сотен тысяч людей, попавших в руки фашистских палачей. Но комплекс стоит как символ покаяния нынешних поколений немцев. Покаяния в страшных преступлениях, содеянных предками. В братских могилах захоронено 50000 советских военнопленных. Имена неизвестны.

Встреча с Родиной

Узников, оставшихся в живых, передали русским. Из записного блокнота Анашенкова А.В.: «Дальше нас этапом перегоняют в Венгрию, где формировался эшелон, и на поезде отправляют до Москвы. В Москве вновь проверка и пересадка до Вышнего Волочка. Там тоже своего рода лагерь, где проходит тщательная проверка особым отделом "Смерш". После трехмесячного унизительного допроса Анашенкова отправили в г.Тихорецк Краснодарского края. Туда, откуда он уходил на войну.

Он боялся встречи с семьей. Что им скажет: где был, почему столько лет не подавал весточки? «Как же: ведь я узник концлагеря, значит, предатель...», а еще, «в 1942 году моя жена получила извещение о том, что я пропал без вести». «А вдруг Настя не дождалась? Узнает ли сын своего отца?» - тысячи вопросов терзали солдата. Потом поймет, только вера жены спасла его там, в страшном аду.

Утром он встал раньше, захотелось вдохнуть родного воздуха, постоять босыми ногами на земле. На земле, которую защищал. Пусть он убил мало фашистов, но он верил в свою землю - она не позволит, чтоб ее топтали варвары. И вновь лишения: бывшего военнопленного не принимают на работу. За плечами семь немецких лагерей, ужас, унижения, а на Ро-дине, мыслями о которой жил, - косые взгляды, участь отверженного. Но он честно работает, зная, что страну нужно поднимать. Его неоднократно посылают на уборку урожая, и каждый раз он победитель соцсоревнования, отмечен благодарностью.

Но главной победой было признание людей. Уже никто не вспоминал, что он  был в плену. А военкомат, перепроверив в который раз документы, признал его участником Великой Отечественной войны.

В СПТУ-47 зерносовхоза «Тихорецкий» Александр Васильевич проработал 20 лет. Сотни механизаторов подготовил он для сельского хозяйства. 25 групп мальчишек выпустил из стен училища. Он был для них не просто мастером - наставником, а старшим братом, отцом, другом, человеком, с которого можно и нужно брать пример.

Он не смог сидеть дома, после ухода на пенсию пошел учителем в среднюю школу №18 зерносовхоза «Тихорецкий», преподавал для мальчишек-десятиклассников предмет «Устройство сельхозмашин».

Экспонат школьного музея - котелок и номер узника лагеря

Можно написать целую книгу об этом человеке, и не иссякнут слова, чтобы не восхищаться им. Умерла любимая Настенька, с которой прожил шестьдесят лет. Уехал в Белоруссию. Там его дочь, внуки, правнуки. Я вчитываюсь в его письма и поздравительные открытки, которые он присылал в нашу школу: «Я невидимой нитью связан с вами».

Хожу по школьному музею. Вот фотография, которую он оставил в доме, уезжая в Минск, теперь уже здесь, рядом открытки его жены, котелок из концлагеря, на котором высечены даты перемещения из лагеря в лагерь, и номер - он висел у него на шее - №101313. Вот видимая нить, которую он оставил после себя. Он умер в 2010-м, чуть-чуть не дожив до своего 100-летия.

Валентина ЗАБРОДИНА, студентка ЮФУ.